Рояль в горах - Светлана Куликова

Рояль в горах

и другие истории

Светлана Куликова

© Светлана Куликова, 2015

Литературный редактор Кузина Янина

Редактор Ковалёв Юрий

Корректор Кузина Янина

На обложке Игоря Сидорова картина

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero.ru

Слово к читателям

Юрий КОВАЛЁВ, член Союза писателей России:

В рассказах Светланы Куликовой за внешней простотой письма и незамысловатостью сюжетов скрываются чувства искренние, страсти нешуточные, размышления глубокие о нелёгком человеческом житье-бытье.

Два главных обстоятельства сформировали стиль письма автора, сделали его неповторимым и узнаваемым: по образованию она архитектор, отсюда чувство композиции, внимание к деталям; вторая профессия – журналиста – помогает тщательно подбирать слова для выражения своих идей.

Порой рассказы Светланы напоминают репортажи с места события. Они лаконичны и точны. Каждая деталь работает на сюжет. Игра фантазии, присущая художественной прозе, непредсказуемо перемешивается в произведениях Светланы Куликовой с достоверностью документального очерка, что придаёт им неповторимый колорит. Кажется, что герои рассказов уже нам знакомы, где-то рядом – стоит только окликнуть, и они войдут в комнату, удивлённо оглядываясь по сторонам, и по-приятельски поздороваются с присутствующими.

Давайте же познакомимся с ними поближе, разделим по-братски их горести и радости, полюбим за искренность и доброту. Они достойны этого…

Янина КУЗИНА, литературный редактор, Заслуженный работник культуры РФ:

В наше время, когда ценность человека все чаще определяется его платежеспособностью, особенно важно напоминать людям, что есть еще и такие понятия, как совесть, сострадание, любовь. Любовь, а порой сострадание Светланы Куликовой к своим героям не могут не вызывать сочувствия к ним и у читателя.

В рассказах нет отъявленных негодяев, жестоких и беспринципных людей. Тогда в чем же конфликт? Где борьба добра со злом? А борьба эта, – говорит нам автор, – идет внутри каждого из нас на протяжении всей жизни. Возможно, именно поэтому среди произведений Светланы Куликовой немало таких, которые приглашают читателя пофантазировать: а что дальше? Или: а если бы не?.. Поразмыслить. И не только над судьбами литературных персонажей…

Светлана КУЛИКОВА, автор, член Союза писателей России, член Союза журналистов РФ:

В школе у меня любимым уроком была литература, любимым заданием – сочинение. Писала я много, с удовольствием и беспощадно к героям произведений. После того, как назвала Анну Каренину дурой и получила двойку, узнала от мамы, что семейные законы в России в XIX веке была совсем не такие как в XX, что понять Анну может только читатель старше тридцати лет, после чего стала внимательней присматриваться к судьбам людей, осторожней судить о них.

Собирать житейские истории начала в Хабаровске, где числилась внештатным корреспондентом газеты «Молодой дальневосточник».

В первую книгу «Жила-была женщина…» (2008 г., Москва) я включила очерки, опубликованные в СМИ разных городов, где работала – Хабаровска, Ставрополя, Череповца, Москвы… Вторая – «Вертикальные дороги» (2012 г., Дюссельдорф) – оставила ощущение, что мне самой мало понятны придуманные мной персонажи, их чувства и поступки. Я стала изучать психологию и посещать семинары философского общества РАН. Эта книга – результат напряжённых усилий в попытках осознать, почему мои герои поступают так, а не иначе… Не вышло, пришлось позволить им жить как хотят, делать что вздумается.

Название сборнику дал мой сын Иван – ему понравился одноимённый рассказ. Не стала возражать: многие герои рассказов, порой, выглядят нелепо и странно, словно рояль в горах, но я их люблю и хочу, чтобы вы тоже полюбили…

Дары полнолуния

В новом доме Елена Михайловна аккуратно перекладывала картины мужа толстыми картонными листами и расставляла на стеллажах. Дмитрий Павлович наблюдал за ней из кресла-качалки, наслаждаясь осознанием исполненной мечты…

Участок земли у круглого лесного озерца, окружённого струнно натянутыми соснами, ещё в советские времена Союз художников выделил перспективному живописцу Дмитрию Чистову. Место оказалось красивым до щемящего душу восторга, но труднодоступным. Сначала часа четыре электричкой, потом по просёлку от станции до деревни автобусом, оттуда до озера километра три – только пешком, но Чистов упорно таскал сюда тяжёлый этюдник с красками и палатку. Неделями жил на берегу, самозабвенно писал пейзажи. Весной – акварельно растворённую в синеве юную зелень, летом – буйно цветущее разнотравье, осенью – иссечённый дождями бор… Зимой не приезжал: в те годы через снега к озеру невозможно было пробраться. Это сейчас, тридцать лет спустя, и до деревни асфальт проложили, и через лес грунтовку укатали. Сыновья помогли – оба искусствоведы, совладельцы солидного арт-аукциона. Благодаря им картины отца разошлись по всему миру, и Чистовы смогли построить дом на том месте, где когда-то горел костёр одинокого художника…

– Дима, я приготовлю обед, ты разбери остальное, тут немного осталось, – Елена Михайловна вытерла руки и ушла на кухню.

Дмитрий Павлович медленно поднялся, постоял, глядя на заходящее солнце.

Молодец, Леночка, грамотно дом спланировала. Весь третий этаж – просторная мастерская. Одна стена – целиком стеклянная – выходит в бор. Сквозь сосны видно, как поблёскивает тёмный глаз озера и творит закат свою живопись: плеснул киновари в лазурь воды, густым индиго положил под кусты тени, подсветил золотом охру сосновых стволов… Включать свет Дмитрий не стал, перебирая картины в полумраке…

Карелия начала девяностых… А это – прошлогодняя: пейзаж в горах Андорры, ездили с Леной… Вот её портрет, очень удачный, на взгляд автора, да и модель не в претензии… Интересно, где та ранняя работа? Должна быть здесь, он запретил продавать. Дмитрий Павлович не вглядывался в полотна, знал: сразу почувствует то, что ищет. Нашёл. Застучало невпопад сердце – один удар пропустило, другой сдвоило…

…Это был известный на худграфе «любовный квадрат». Игорь Зорин открыто и безнадёжно любил Лену Полеву. Лена сохла по Диме Чистову. А Дима, уверенный, что в жизни художника не может быть страсти выше любви к искусству, обожал одну только Живопись. И тоже без взаимности: технически безупречно выполненные работы Чистова казались безжизненными.

«Ты рукой пишешь, а надо сердцем! Серд-цем! – кричал на Диму преподаватель, признанный советский пейзажист. – Это только на словах натюрморт – мёртвая натура. На деле в любом неживом объекте, не говоря уже о живом субъекте, есть отражение души автора! Мало научиться рисовать, мало овладеть законами композиции и перспективы, надо не бояться вывернуть наизнанку своё нутро. Иначе никогда не станешь настоящим художником! Вот этот старый глиняный кувшин столько помнит, столько может рассказать! А у тебя он молчит. Дай ему память, и он оживёт! Смотри: розы Коровина – они не прописаны до фотографической точности, но возбуждают желание их понюхать. А у тебя вот здесь живые цветы словно дамская вышивка гладью: красиво, но мёртво. Декор, а не живопись! Тьфу!»

Последнее студенческое лето Чистов задумал провести на Енисее. Прочитал в журнале «Советский художник» очерк о необыкновенной красоте тех мест и загорелся идеей сделать к диплому серию сибирских пейзажей. В компанию к нему попросилась Полева, и Дима согласился. Не испытывая к Лене ответного влечения, он ценил её лёгкий покладистый характер и неназойливое дружелюбное внимание. За Полевой, разумеется, потянулся Зорин. Махнули в Сибирь втроём.

Дима рассчитывал остановиться в красноярской гостинице, но Лена предложила ехать дальше.

– Мне проводница в поезде рассказала: недалеко от одной деревни есть старый монастырь, а рядом с ним особенное место. Если там на полную луну загадать заветное желание, оно обязательно сбудется.

– Зачем забираться в глухомань ради каких-то суеверий? – возмутился Дима. – Здесь есть всё, что нам надо: гостиница, магазин, столовка… И пейзажи вокруг – самое то! А там где жить?

Но Лену, как всегда, поддержал Игорь:

– Так ведь монастырь же. Каждому – по келье. Будем, как монахи, чередовать труд с молитвами и питаться акридами. Поехали!

Дима удивился: откуда Зорин знает, как жили монахи и что это за акриды такие, но подчинился большинству.

Полтора часа они тряслись в прицепе трактора по ухабистой лесной дороге.

– У меня кишки с мозгами перемешались, – ворчал Чистов.

– Потерпи, – утешала Лена, – зато мы побываем в таких волшебных местах, каких нигде больше нет…